Текст и фото: Ольга Малинова | РиО
Полицейские подразделения и сотрудники
ОМОН участвуют в поисках пропавшего в
нашем городе самолёта Ан-2, а также
пилота и пассажиров с первых дней
спасательной операции. Изначально
руководство над ними, а также на время
«обезглавленным» отделом полиции
«Серовский» взял на себя начальник
Управления по работе с личным составом
ГУВД генерал Виктор Бердников. Спустя
некоторое время на смену ему в Серов
приехал начальник управления
мобилизационной подготовки и мобилизации
Сергей Радовских. После заседания
одного из оперативных штабов Сергей
Алексеевич ответил на вопросы,
прозвучавшие от газет «Работа и отдых»
и «Глобус». Его мнение о происходящем
в затянувшейся поисково-спасательной
операции – в этом разговоре.
– Сергей Алексеевич, на каком основании
привлекаются силы полиции и ОМОН? Ведь,
по большому счёту, это не ваши обязанности.
– В соответствии с законом о прохождении
службы в органах внутренних дел,
сотрудники обязаны принимать участие
в контртеррористических операциях,
операциях, которые проводятся в зонах
ЧС и ЧО, в особых режимах (например,
противопожарном). Соответственно,
полицейские не имеют права отказываться
от участия и в этих поисках. Вопрос
привлечения сил органов внутренних
дел прозвучал от губернатора в первую
очередь как необходимость привлечения
подготовленных людей. Такими сотрудниками
пока у нас не располагает ни одно
министерство, кроме МВД.
– Вы считаете, сотрудники МВД подготовлены,
в том числе, и из главного управления?
– Моё личное мнение как одного из
руководителей: сотрудники МВД – самые
подготовленные сотрудники, которые
принимали участие в поисках самолёта.
Именно поэтому – не хочу критиковать
коллег! – упор делается на министерство
внутренних дел. Самые гиблые места,
непроходимые болота, разливы, трудные
горы… Что касается сотрудников главка,
которые приезжали сюда несколькими
партиями по 50 человек, то это, в основном,
офицеры, которые по призыву начальника
главка на добровольной основе принимали
участие в поисковых мероприятиях. Эти
люди были экипированы, подготовлены,
а главное – с большим желанием помочь.
Я сам выезжал с первой партией и ходил
с сотрудниками по лесу. К сожалению,
местность была очень нехорошая. У меня
есть с чем сравнивать, например, с
местностью, где работали спасатели.
Прежде, чем «нарезать» задачи личному
составу, я обязан пройти ногами сам,
чтобы чётко иметь представление, сколько
километров можно пройти в конкретной
местности. Например, по топям и болотам
– не более 18 километров в день.
– Сергей Алексеевич, видно, что поиск
затянулся. С чем это связано, на ваш
взгляд? И есть какие-то промежуточные
результаты по уже израсходованным на
эту операцию средствам?
– Поиск затянулся. К сожалению, не мы
устанавливаем временные рамки. Могу
сказать, что 30 омоновцев делают гораздо
больше, чем 60 других участников поисков
– граждан, волонтёров. Много вопросов
вызывает и численность группировок
спасателей – на штабе уже не звучат
цифры задействованных в поисках. Поэтому
в отчётах поисковиков часто озвучивается
информация о маршрутах ОМОНа. По-моему,
это просто подмена понятий.
По-моему, на штабе не хватает хорошей
аналитической работы. Нужно скрупулёзно
и спокойно все анализировать и
отрабатывать квадрат за квадратом. Но,
как говорится, гладко на бумаге, реально
– горы и овраги.
Что касается израсходованных средств,
то только на 1 июля общие расходы
составили больше 70 миллионов рублей.
Затраты, которые несёт область и
городской округ, очень большие.
Единственные, кто требуют меньше всех,
– это наша группировка. Потому что наши
сотрудники живут в спортзале полиции,
значит, не тратятся деньги на проживание
в гостинице. Все расходы несёт наш
главк. Транспортные расходы тоже в
большинстве за наш счёт. Пока мы только
просили у администрации лишь 400 литров
дизельного топлива. За счёт городской
администрации мы получаем обычный
стандартный сухой паёк и ужин в кафе
«Театральное». Ряд же сотрудников
других структур проживает, например,
в гостинице...
– С первых дней поиска из разных мест,
в том числе и от родственников, поступают
информации и сообщения от различного
рода очевидцев и экстрасенсов. Эти
сообщения вызывают неоднозначное
отношение к необходимости их проверок.
Как идёт работа с ними?
– Уже заведено два тома накопительных
дел. Только на 24 июня поступило более
60 сообщений. Ежедневно поступают
информации типа «одна бабушка сказала»
или «мне приснился вещий сон». Возможно,
люди и пытаются помочь, но в основном
эти сообщения уводят нас в сторону.
Я бы очень хотел, чтобы больше внимания
было не к экстрасенсам, а к руководству
операции со стороны должностных лиц,
уполномоченных проводить
поисково-спасательные операции. Почему
данных уполномоченных нет в последнее
время?
Принимали решение оставить трёх-четырёх
человек на экстренное реагирование. В
результате: поступила информация –
день не можем проверить, два. К исходу
второго дня сажаем в УАЗик охотоведа
и участкового... Ну не дело это!
Теперь об экстрасенсах. С ними мы
работаем с первого дня – проверяли
сообщения из Карпинска, Камышлова
(полный тёзка экстрасенса из «Битвы
экстрасенсов» Литвина), Волгодонска,
Санкт-Петербурга. Некоторые экстрасенсы
уже просто ищут пустые места на карте
и тыкают туда. На сегодняшний момент
есть только два официальных свидетеля
– бизнесмен из Краснотурьинска и
капитан юстиции из Екатеринбурга. Одна
из последних свидетельниц из Карпинска,
которая, будучи в саду, якобы видела
самолёт, летящий в район карпинских
отвалов, на поверку оказалась тоже
занимающейся экстрасенсорикой. Возможно,
это один из способов себя пропиарить.
Полностью интервью с полковником
Сергеем Радовских, имеющим собственный
взгляд на поисковую операцию, читайте
в завтрашнем номере нашей газеты.
