Когда берёшься за большое дело, крайне
трудно прогнозировать его результат,
а когда это дело ещё и экспериментальное,
всегда рискуешь получить совершенно
непредсказуемый эффект. Таковой стала
Лаборатория современной европейской
драматургии, организованная Театром
Наций и впервые прошедшая в начале июля
в Серовском театре драмы им. А. П. Чехова.
Пять эскизов спектаклей, поставленных
за четыре дня! Вот она – алхимическая
кухня современного театра. Пять разных
режиссёров, недавних выпускников
столичных театральных вузов с пятью
разными ансамблями актёров представили
не законченные постановки, а так
называемые «эскизные версии», допускающие
наличие у актёров печатных текстов
пьесы в качестве «шпаргалки». Но к чести
чеховцев (и не только – в Лаборатории
участвовали актёры из Нижнего Тагила,
Перми, Нового Уренгоя) надо отметить,
что никто из них к «шпаргалкам» не
прибегал, умудрившись выучить тексты
и отыграв так, как будто позади были
многодневные полноценные репетиции.
Важнейшей целью Лаборатории стало
знакомство зрителя с современной
европейской драмой. Это театр
бескомпромиссный, предлагающий зрителям
не только новые темы для размышления
и актуальные проблемы, но и новую
эстетику. Это различные театральные
формы, разный язык обращения к зрителю,
поиск новых решений. Зрителям предлагалось
не только смотреть, но и принять участие
в обсуждении спектаклей сразу же после
показов, а затем и проголосовать, выбрав
единственный вариант из трёх: «оставить,
как есть», «продолжить работу», «забыть,
как кошмарный сон».
«Зимний свет»
Артисты Евгений Балтин и Тимофей Панов
в спектакле «Зимний свет».
Первый эскизный вариант спектакля
представил режиссёр из Москвы, выпускник
РАТИ (ГИТИС), ученик Марка Захарова,
Вячеслав Тыщук. Он поместил действо в
крошечное подвальное помещение Дворца
культуры металлургов, где чеховцы в
этом сезоне играли молодёжный спектакль
«Жмурки». Мрачность и аскетизм обстановки,
низкие потолки, заставлявшие и актёров,
и зрителей склонять головы, как нельзя
лучше подошли к рассказу о священнике,
утратившем Бога, мучительно пытающегося
вновь обрести Веру и вместе с ней мир
в своей душе.
Герой спектакля, сельский священник
Томас Эриксон (Евгений Балтин), вовсе
не одержим проблемой «молчания Бога»
в философско-религиозном плане. В
претензиях Томаса Эриксона к Господу
есть немалая доля тщеславия, обиды на
судьбу (жена, которую он любил, умерла
несколько лет назад, и с тех пор ничто
в жизни не мило), мелочного раздражения,
занудства, скверного настроения,
невыносимого характера стареющего
мужчины. Ему уже в тягость и порой
выводит из себя любовь пожилой учительницы
Марты Лундберг (Екатерина Родина),
которая ищет, требует внимания пастора
– прежде всего, от безысходности и
отчаяния своего существования.
Хотя пьеса была написана в 1963 году,
вопросы, в ней поднятые, со временем
стали ещё острее и болезненнее. Когда
на обсуждении спектакля кто-то из
зрителей спросил: «Чем молодого режиссёра
привлекла именно эта пьеса?», – Вячеслав
ответил, что ему была важна тема
разочарования, потери себя, с точки
зрения творческого человека. «Самое
страшное в нашей профессии – равнодушие,
скудость фантазии. Я, как герой этой
пьесы, постоянно задаю себе вопросы:
что такое театр? Почему я им занимаюсь?
Какой в этом смысл, какая цель? Неужели
это просто работа? Мне важно – как и
любому человеку – найти свой путь...».
Лично мне, глядя в заплаканные глаза
актрисы, играющей любящую женщину,
запало в душу другое: нельзя «любить»
всё человечество сразу, не любя человека
рядом с собой, ближнего своего. Как
можно верить в Бога и не быть милосердным
и сострадательным?
И здорово, что спектакль вызывает разные
ощущения, чувства и мысли. Я видела, как
сидящая впереди меня молодая женщина
плакала, смущаясь перед дочкой-подростком,
которая вопросительно на неё поглядывала,
наверняка, в силу юного возраста не
понимая причину маминых слёз. Думаю,
что после спектакля им было, о чём
поговорить.
«По имени Господин»
Ольга Хорук в роли Аннетт в спектакле
«По имени Господин».
Пьесу молодого немецкого драматурга,
продолжателя Брехта, Филиппа Леле
приехала к нам ставить Елизавета
Бондарь. Недавняя выпускница кафедры
режиссуры и мастерства актёра музыкального
театра РАТИ (ГИТИС), мастерская Дмитрия
Бертмана. Внешне хрупкая юная Лиза –
уже достаточно опытный режиссёр с
немалым послужным списком. Из последних
её работ – постановка опер «Иоланта»
и «Алеко» в Красноярском театре оперы
и балета. Оперный режиссёр в серовской
драме – это уже интересно!
На мой взгляд, самым красочным, взрывным,
многоголосым получился второй спектакль
Лаборатории, герой которого (в исполнении
Петра Незлученко) пытается вырваться
из социальных оков, опутывающих любого
современного человека. Это философская
притча о человеке в поисках свободы от
безумной гонки за материальными
ценностями современного мира потребления.
На спектакле зрители, как минимум,
смогли узнать, как Господину удалось
«схватить капитализм за яйца!», выполнив
четыре пункта, которые он молоком
написал на кухонной стене...
Спектакль напомнил совершенно не
свойственную русской театральной
традиции, но безумно популярную в
Германии импровизационную постановку,
когда репетиционный процесс превращает
каждого актёра в со-режиссёра. Он
рождается прямо на сцене из текстовых
и пластических актёрских и режиссёрских
импровизаций, подчинённых общей идее
или концепции. В дальнейшем труппа уже
под руководством режиссёра, а иногда
и самостоятельно, отбирает наиболее
удачные элементы выступлений, формируя
цельный законченный спектакль. В таких
постановках крайне важно интуитивное
чувственное взаимодействие партнёров
по спектаклю. Лишь в этом случае
достигается единство образа пьесы. И
в этом смысле творческому коллективу
молодых актёров серовского театра под
руководством Елизаветы Бондарь удалось
создать неповторимый ансамбль, сыгравший
своё произведение, достойное занять
место в репертуаре театра. Это было
мощно, ярко, театрально, такой эскиз
хотелось «оставить, как есть».
«Мать»
На сцене три человека, каждый освещён
конусом света. Два офицера – мужчина
и девушка, – сидя на разных краях сцены,
беспрестанно произносят: «Мисисс
Моррис… Миссис Моррис». Они увещевают
женщину в центре. Это мать солдата. Ей
принесли весть о гибели сына. Фактически,
вся пьеса – это её яростный монолог.
«Мать» – пьеса английского драматурга
Марка Равенхилла. Равехилл – один из
самых модных современных драматургов.
Тем радостней факт постановки его пьесы
в нашем театре. Ещё более порадовало
качество постановки, представленной
в нашем театре молодым режиссёром из
Санкт-Петербурга Семёном Серзиным. В
малом зале театра зрители будто втянули
в себя воздух, а затем только через
полчаса смогли его выдохнуть. Безумие
матери (в блестящем исполнении Юлии
Батуриной), не желающей слышать о гибели
сына, Равенхилл использовал для создания
циничной политической сатиры, а режиссёр
превратил её монологи в нечто, похожее
на работу бензопилы, – так же остро,
пронзительно и без спасения для ушей.
Спектакль минималистичен, его задача
– не радовать глаз пышными декорациями
или костюмами, а передать весь ужас и
беззащитность человека, оказавшегося
винтиком в военных играх государства.
При этом драматург, а вместе с ним и
режиссёр безжалостны и к самой матери
– её образ вызывает сочувствие, но
никак не симпатию.
Спектакль попал под раздачу природных
сил, которые жирным шрифтом обозначили
смысл происходящего на сцене. Начавшаяся
одновременно со спектаклем гроза
обесточила Дворец, погрузив всех во
тьму. Юля играла в темноте, без эффектов
света и звука, – и эта сила природы ещё
больше обнажила беззащитность человека,
оказавшегося перед лицом трагедии один
на один… И когда Олег Лоевский предложил
открыть окна в зале, чтобы пустить
толику света и воздуха, то это тоже было
продолжением спектакля, после которого
не хотелось ни о чём говорить…
Расходились в состоянии лёгкой
оглушённости и восхищения лаконичностью
произведения. Далеко не каждый
продолжительный спектакль способен
вызвать столько эмоций, сколько рождает
короткая «Мать».
«Киллер Джо»
Пьеса американского драматурга Трейси
Леттса
(кстати, в 2011 году она была экранизирована в Голливуде – прим. ред.)
напоминает облегчённый
коммерческий вариант сценариев к
фильмам культового кинорежиссёра
Тарантино или черных комедий ирландца
Мартина Макдонаха. На российской сцене
(а не только у нас в театре) с этой
традицией дела обстоят не ахти как, и
нет ничего удивительного, что на премьере
актёры в основном играли всерьёз,
явно против правил пьесы. Легкосплавные
конструкции пьесы Леттса явно не
рассчитаны на груз переживаний всего
этого «по Станиславскому». Впрочем,
премьерное волнение можно понять и,
глядя на Петра Незлученко, на Степана
Белканова и особенно на тагильского
актёра Юрия Сысоева, веришь, что всё
ещё встанет на свои места. Они уже на
верном пути.
Жаль, что комедия, замышлявшаяся чёрной,
забуксовала на полпути и вышла какой-то
розоватой. Смотреться она, вероятно,
будет – публике не могут не понравиться
отличные артисты, да и сюжет, как-никак,
внятно заверчен. А атмосфера «холодного»
склада, где и была поставлена пьеса,
была настолько самоигральной, что,
казалось, актёрам не нужны будут особые
усилия – все пойдёт, как «по маслу». Но
пока только обживаясь в обманчиво
простом, многослойном пространстве
спектакля, артисты не всегда попадали
в жанр. Диалоги Леттса нельзя играть
медленно, психологически оправдывая
каждую фразу, – только представьте,
что было бы, если бы так сыграли хоть
одну сцену у Тарантино. Думается, со
временем они бы освоили жанр
интеллектуального трэша и набрали
нужный темп. Но проблема тут кроется
ещё и в аудитории. Для любителей бездумных
зрелищ эта постановка слишком тонка,
а интеллектуалам может показаться
незатейливой. Средней же публики у нас
нет, как нет и средних зрелищ. В общем,
«Киллер Джо» пока находится в поисках
жанра. Ну, собственно, как и весь наш
театр.
«Золотой дракон»
Последним спектаклем Лаборатории стала
премьера чёрной комедии немецкого
драматурга Роланда Шиммельпфеннига
«Золотой дракон». В спектакле немецкого
режиссёра Андреаса Мерца пяти исполнителям
пришлось перевоплотиться в персонал
небольшого азиатского ресторана.
«Золотой дракон» – название недорогого
азиатского ресторанчика, расположенного
в условном немецком городе, хотя подобный
«фастфуд» легко представить себе в
любой европейской столице. В глобальном,
мультикультурном мире, по мысли автора,
одного из ведущих современных драматургов
Германии, всё население варится в
огромном котле, и люди, не сознавая
того, – просто специи в этой универсальной
похлёбке.
В 2010-м «Золотой дракон» был признан
лучшей пьесой года в Германии, и, обсуждая
её, критики справедливо говорили о
социальной прозорливости, критической
страсти и гуманизме автора, вставшего
на защиту угнетённых иммигрантов –
«рабов борделя и кухни», как выразился
один театральный обозреватель. А
режиссёр на обсуждении спектакля
сказал, что он говорит о «ВАЖНОЙ теме
НЕВАЖНЫХ людей». Однако, на мой взгляд,
текст этот намного глубже и беспросветнее,
чем кажется даже самым пылким его
поклонникам. Роланд Шиммельпфенниг
написал чёрную комедию не об азиатских
нелегалах, а о том, что всё общество
находится сегодня в их положении.
«Золотой дракон» – пьеса об утрате
идентичности. Её персонажи – ходячие
стереотипы, люди-функции, покорно
отрабатывающие свои социальные роли
– лавочника, клерка, официанта или даже
«барбитрахальщика», как игриво называет
своего любовника одна из стюардесс.
Автор воплощает свою идею с помощью
элегантного приёма: в «Золотом драконе»
никто не является собой в буквальном
смысле – молодые артисты играют здесь
стариков, почтенные исполнители
изображают юных героев, мужчины –
женщин, женщины – мужчин, о совпадении
национальностей актёров с их персонажами
речи вообще не идёт. И только смерть
превращает подсобного работника
азиатского фастфуда в настоящего
китайца, нелепо погибшего за тысячи
километров от родного дома и теперь,
после того, как его труп бросят в реку,
безмятежно возвращающегося через моря
и океаны к своей семье.
В «Золотом драконе» артисты (Марианна
Незлученко, Александра Незлученко,
Евгений Вяткин, Сергей Зырянов. Дмитрий
Плохов) играют броско, шумно, не стесняясь
гримас и резких движений. Так что
зрителям скучать не приходится –
действие летит стремительно, многие
эпизоды спектакля вполне можно показывать
как отдельные эстрадные миниатюры.
Немецкий режиссёр не пожалел для
постановки фантазии, приняв вызов
автора, написавшего свой опус в так
называемой технике short-cut – короткой
нарезки, драматического калейдоскопа.
Пьеса состоит из полусотни небольших
сцен, иногда содержащих моментальные
диалоги в две-три реплики. Постановщик
постарался придумать этюд чуть ли не
для каждой фразы, создать для костюма
каждого из персонажей яркие, иногда
эксцентричные детали, сопроводил
спектакль практически не умолкающей,
хотя и довольно эклектичной музыкальной
фонограммой. Что же касается смыслов,
то их в спектакле удалось выявить ровно
настолько, насколько хватило понимания
у самих постановщиков. Главной темой
серовского «Золотого дракона» стало
сексуальное рабство, в которое попала
сестра Малыша, издевательски представленное
драматургом с помощью парафраза басни
Ивана Крылова «Стрекоза и муравей». О
том, что ужасен сам муравейник, суматошные
и ненасытные обитатели которого
неотличимы друг от друга, вероятно,
расскажет уже кто-то другой (если пьеса
будет выбрана для постановки в театре).
Благодарные зрители голосовали больше
за «Продолжить работу».
Побывав на каждом представлении, с
некоторым удивлением обнаруживаешь,
что в отзывах зрителей иногда звучала
мысль о том, что в представленных пьесах
европейских драматургов никогда не
делается выводов о правильном поведении
– «ведь хочется увидеть, как надо
правильно поступать»…
Возможно, именно в этом кроется главное
отличие русского и европейского театров,
а, может быть, отчасти и менталитетов.
Русский театр традиционно учит жить,
пытается сформировать позитивное или
негативное отношение к сторонам
конфликта. В европейском сформировалась
иная традиция – представить зрителю
объективную картину противоречий между
героями, не приняв ни одну из сторон
конфликта. Зритель должен выбирать
сам, с кем ему по пути, и нести
ответственность за этот выбор перед
самим собой, определяя свою собственную
судьбу.
Хочется верить, что та ответственность,
которую взяло на себя руководство
серовской драмы по проведению творческой
Лаборатории, обрекла его на долгую и
успешную жизнь.
ПРЕСС-РЕЛИЗ. Государственный Театр Наций при
поддержке министерств культуры
Российской Федерации и Свердловской
области, Серовского театра драмы имени
А. П. Чехова 1-7 июля 2013 года представили
творческую Лабораторию по современной
драматургии.
На сегодняшний день почти треть всех
профессиональных театров России
находится в малых городах. Реализация
мероприятий по поддержке этих театров
направлена на решение одной из важнейших
задач государственной культурной
политики – депровинциализацию малых
городов нашей страны и обеспечение
равного доступа к культуре для всех
россиян. Одним из таких мероприятий
является совместная программа
Министерства культуры РФ и Государственного
Театра Наций по поддержке театров малых
городов России, в рамках которой Театр
Наций проводит в малых городах творческие
семинары-лаборатории.
В этом году местом проведения выбран
Серов. В период работы семинара-лаборатории
состоялись мастер-классы по сценической
речи и сценическому движению, прошли
репетиции пяти эскизов спектаклей по
пьесам современных авторов.
По приглашению Театра Наций в работе
Лаборатории над эскизами спектаклей
работали молодые, но уже известные
столичные режиссёры: Вячеслав Тыщук,
Елизавета Бондарь, Дмитрий Турков,
Семён Серзин.
По приглашению Серовского театра драмы
имени А. П. Чехова в рамках грантовой
поддержки министерства культуры
Свердловской области в семинаре принимал
участие режиссёр из Германии Андреас
Мерц.
Организаторы Лаборатории: Олег Лоевский,
арт-директор Лаборатории, театральный
критик; Елена Носова – куратор театральных
проектов Государственного Театра
Наций, помощник художественного
руководителя театра – народного артиста
России Андрея Миронова.
В работе Лаборатории принимали участие:
Елена Груева, редактор рубрики «Театр»
журнала «Time Out Москва», театральный
критик; Марина Гарсия Солано – педагог
Школы-студии МХАТ и Московского
театрального колледжа Олега Табакова;
Вячеслав Белоусов – заведующий кафедрой
пластической выразительности актёра
Екатеринбургского государственного
театрального института, педагог по
сценическому движению.
